Персональный сайт В. Н. Сагатовского

Национализм и восточно-славянское единство

Среди множества противоречий современного мирового развития имеет место и противоречие между тенденциями глобализации и национализма. Казалось бы, расширение экономических и информационных связей неизбежно толкает человечество  к этническому смешению и политическому единству. Да и застрельщикам реального процесса глобализации – транснациональным корпоррациям – удобнее иметь дело  с безликим «человековейником», с легко манипулируемой «биомассой» функционеров и потребителей. Между тем, наряду, к примеру, с созданием Европейского Союза мы видим растущее стремление к самостоятельности даже малочисленных национальных общностей. Более того, не надо далеко ходить за примерами, когда сами глобалисты поощряют националистов, точнее пользуются их услугами. С этим, я думаю, все ясно: действуют проверенные принципы «разделяй и властвуй» и «сукин сын, но наш сукин сын». Полезно было бы, однако, вспомнить националистам аналогичную политику Гитлера: используют и выбросят. Но причины живучести национализма  и неоднозначного к нему отношения, конечно же, не только в этом внешнем факторе. Попробуем взглянуть на проблему системно.

   Неоднозначность самого понимания и оценки национализма коренится в многозначности термина «нация». Под нацией понимают: а) этническую общность ( англичане, татары, украинцы, русские); б) граждан одной страны, независимо от их этнической принадлежности (американская нация); в) культурно-историческую общность, которая может иметь и моноэтнический, но чаще полиэтнический, характер, однако организуется не просто этническим происхождением, но исторически сложившимися ценностями и образом жизни – типом культуры. В последнем случае цементирующей основой может быть определенная религия, язык, общность исторических переживаний, домирующий способ хозяйствования, тип поведения, предпочитаемый спосб организации общества. Все вместе это образует культурную почву нации.

   Естественно, нация в любом из указанных смыслов, как и все на свете, имеет тенденцию к самосохранению, определенную самоценность, независимую от экономической, политической и иной эффктивности национального способа существования. Поэтому в самом общем плане национализм можно определить как признание самоценности своей нации. Национализм совпадает с патриотизмом только в случае понимания нации как граждан данной страны. В двух других смыслах национализм ориентирован на признание самоценности своей этнической или культурно-исторической общности, а патриотизм – на признание самоценности той страны в целом, которую человек считает своей Родиной. В таком общем плане я не вижу оснований для довольно распространенного взгляда, согласно котрому патриотизм – это хорошо, а национализм – это обязательно плохо.   Но беда в том, что есть национализм и национализм. Тестом для определения границы между приемлемым и положительным смыслом этого термина и переходом к смыслу отрицательному служит ответ на вопрос: признавая самоценность своей нации, признаете ли вы самоценность других? Трем смыслам термина «нация» соответствуют три типа национализма.

1.      Тот, что можно назвать национализмом «культурно-романтическим». Он присущ, как правило, бескорыстным мечтателям интеллигентам и теоретикам. Они преданы той почве, которая породила и сохраняет нацию как культурно-историческую общность. Лично я отношусь к такому национализму с пониманием и уважением, хотя и не могу не видеть в нем порой некоторой аффектации. Увлечение последней и порождает различные фантазии на тему об абсолютном первенстве своей нации, а отсюда уже рукой подать до заявлений типа, что мы «двумя головами выше». На уровне слова это может вызывать иронию, но, увы, слова склонны реализовываться в делах. И когда эти слова начинают использовать как лозунги отнюдь не бескорыстные деятели, прекраснодушный национализм предстает уже совсем в другом – агрессивном и отрицательном  - обличии.

2.      Национализм как признание этнической самоценности тоже можно понять, ибо в любом этносе есть свои положительные черты. Но этот тип национализма гораздо быстрее соскальзывает к тому виду, который именуется  трайбализмом: мое племя превыше всего. Другие этносы, стало быть, ниже, они неполноценны. И потому  относительно них оправданы и дискриминация и в пределе геноцид. А это уже прямой путь к фашизму. И здесь не уместны экскурсы в историю по поводу различия между фашизмом Муссолини и национал-социализмом Гитлера. Термин «фашизм» для меня – не обозначение частного социально-политического явления, он имеет гораздо более глубокий общеультурный и метафизический смысл. Это социально-политическая форма сатанизма – идеологии сознательного служения злой силе, злу, кичащемуся своей «волей к власти».

3.      Национализм как гордость за гражданскую нацию своей страны, готовность служить её «национальным интересам». Опять-таки, явление вполне оправданное и достойное подражания, пока не происходит то, что случилось с США: «То, что полезно Америке, полезно всему миру». На практике это означает, что ради так понимаемых «национальных интересов» можно финансировать «цветные революции», готовить армиии будущих агрессоров и бомбить кого угодно.

   Различая эти типы национализма и по разному относясь к их представителям, я, к сожалению, должен констатировать, что в реальной истории  наблюдается преобладание деградации от хороших мечтаний до вульгарной агрессивности. И тогда происходит нечто подобное тому, что имело место в Германии 30-х годов: радикальные консерваторы очень быстро разочаровались в практике национал-социализма. Кстати , попытки поместить в одну компанию, скажем Э.Юнгера и Геббельса – образчик типично геббельсовской софистики.

   Вот теперь можно поразмышлять и о том, что делает живучими разные виды национализма. В самом деле кто склонен к принятию идеологии национализма? а) Люди «культурно-романтического» склада, почвенники. Подходя объективно, им достаточно национально-культурной автономии, гарантирующей сохранение и развитие национальных ценностей, традиций, языка и т.д. О необходимости государственного оформления своего национального бытия, они начинают говорить, когда сталкиваются с угнетением со стороны другой нации или государства, с опасностью размывания и уничтожения национально-культурной почвы. б) Те, кто чувствует себя более уверенно в привычной культурной и этнической среде, испытывает недоверие (в основном вследствие недоинформированности) к другим общностям и, что довольно часто, компенсирует собственную неполноценность чувством принадлежности к «великой нации». Это потенциальные кадры для всяческих «погромных» акций. Чтобы представить себе уровень их культуры и информиованности, достаточно побродить по блогам. в) «Национал-карьеристы», настаивающие именно на государственной самостоятельности. С ними все ясно. Был какой-нибудь заштатный поэт, воспевающий вождей коммунизма, а теперь – духовный лидер нации; был средней руки чиновник, а теперь аж президентом может стать или, на худой конец, прорваться к кормушке в качестве  «слуги народа».  Чем больше отдельных государственных образований – тем больше шансов.  Вчера они были коммунисты, сегодня националисты, завтра что будет? Ничего кроме брезгливой усмешки эта компания не вызывает.

   Я думаю, что народ сам должен решать путем референдума, требуется ли образование государства для сохранения и развития нации. Однако, если принимается положительное решение, должны быть обеспечены права национальных меньшинств. Начиная с гарантий недопущения дискриминации и геноцида и до признания их права на государственное самоопределение.  На практике же при распаде Советского Союза ничего этого не соблюдалось. Пришедшие к власти национал-карьеристы в некотрых новых национальных государственных образованиях допустили геноцид русских и других, оказавшихся национальными меньшинствами, и до сих пор продолжают дискриминационную политику. Тоже древний способ: чтобы «сплотить» тех, кем манипулируешь, надо указать на образ врага: бей таких-то и таких-то. Стремление наций, не получивших государственной самостоятельности на момент распада СССР и испытывающих несправедливлсть со стороны новых властей, к государственной независимости квалифицируется националистами как «сепаратизм».  Опровержение же клеветы, согласно которой русские – «оккупанты» и исторический враг, - как «великодержавный шовинизм». Да, пожалуй, в своем беспардонном вранье нацинал-карьеристы давно переплюнули Геббельса.

   И, наконец, попробуем обрисовать идеал национальных отношений, а затем сопоставить его с реально сложившейся исторической ситуацией. Если бы глобализация проводилась  не в интересах монополий, а проходила как естественый процесс становления экономичского, информационного и культурного единства, то человечество организовалось бы  как федерация различного типа и масштаба добровольно создаваемых общностей, в том числе национальных. И для защиты последних вполне хватило бы национально-культурной автономии. Но сейчас мы ещё страшно далеки от этого. Наличие национальной розни и претензий на превосходство со стороны отдельных наций во всех трех смыслах этого слова – неопровержимый факт. Сохраняя национальную самобытность, необходимо объединяться в такие союзы, которые дают большую гарантию и национального и совместного развития. Отдельное маленькое государство не сможет обезопасить себя от, может быть, нежелательного воздействия  США, ЕС, России или Китая. Приходится выбирать. Демократическая процедура выбора – это референдум. Его воле придется подчиниться или поставить вопрос о выделении несогласных в новое образование. Но чтобы большинство приняло разумное решение, оно должно быть достаточно информированным. Процесс доказательства преимущества различных вариантов не должен превращаться во взаимные обвинения, ругань и софистику. К сожалению, «элита» явно не готова к приличному – без мордобоя, метания яиц, опереточных поз и оплаченных «протестных масс» - диалогу. Остается высказать свои аргументы, надеясь на то, что кто-то их воспримет или, будучи не согласен, все же вступит в доказательный диалог, не подменяя его истерически - обвинительной  и вульгарно-злобной бранью.

   Итак, Европа или Евразия? Американский политолог С.Хантингтон в своей книге «Столкновение цивилизаций» представляет себе ближайшее будущее как возрастающую конкуренцию крупных исторически сложившихся наднациональных образований за степень мирового влияния. Помимо классической Европы, Северной Америки, Китая и др. он называет также «православную цивилизацию». По сути дела это восточное славянство как ядро Евразии. Русские, украинцы, белоруссы – это разные нации со своими языками и культурными особенностями. Но все мы – потомки великой пранации русов, у нас есть общий этнический и культурно-исторический стержень, Русь – наша прародина.   Мы расселены по всему пространству Евразии, наши гены и семьи во многом перемешаны. К тому же наши страны представляют собой единое экономическое пространство, хотя и искусственно, по живому рассеченное. И принадлежим мы к одному геополитическому региону. Наша связь органична, а навязываемое нам противопоставление искусственно. Какие-то региональные образования внутри наших нынешних границ опять-таки в силу исторических причин могут тяготеть к иной цивилизации. Но это частный случай, и это их проблемы. Что же касается мещанско-потребительской мечты «Пустите Дуньку в Европу», что ж, пожалуйста:  в качестве гостарбайтеров, обслуживающего персонала, возможно, пушечного мяса. Конечно, нормальное и взаимовыгодное сотрудничество с Европой, как и со всем миром, приветствуется. Но наша ли это семья? Наши ли это естетственные союзники, относящиеся к нам как к равным? Господа, вспомните историю…

   Восточное славянство – особый евразийский регион, его освоение и сплочение в его рамках – наша естественная историческая задача. Совершенно непонятно, почему с точки зрения националистов, ориентированных на Запад, сотрудничество с ЕС и НАТО не угрожает независимости Украины, а тесное сотрудничество с Россией, мол, «национальное предательство»? Я никогда не был в восторге от московской бюрократии. В 1991 году, проживая в то время в Украине, я голосовал за её независимость именно как независиость от бюрократического центра. И , видимо, по наивности никогда не думал, что приобретение этой независимости может стать основой для дикарского русофобства. Не испытываю я восторга и перед нынешней российской властью, хотя она бесспорно приемлемее того что творилось в оранжево окрашенной Украине. Уровень союзнических отношений между тремя восточнославянскими странами, конечно же, во многом зависит от тех правительств, которые возглавляют их в данный момент. И что отношения тут складываются непростые свидетельствует их характер между Москвой и Минском. Но правительства приходят и уходят, а внутрицивилизационное единство народов остается  и ориентирует нас на поиски оптимальной организационной формы. Только вместе мы можем быть реально независимой силой, имеющей мировое значение.

   В идеале это было бы федеративное союзное государство. И обязательно с новым, нейтральным по отношению к нынешним трем столицам центром. К этому идеалу мы ближе, чем к общечеловеческой федерации, но и от него пока-что достаточно далеки. Сейчас можно говорить лишь о расширении взаимного сотрудничества  в экономической, информационной и культурной сферах. Политическое единство потребовало бы непростого восстановления взаимного уважения и доверия. И все же это легче и реальнее, чем воображать себя «центром Европы», практически находясь на её задворках. Курс на единство восточнославянской цивилизации – вот, на мой взгляд, достойная и вдохновляющая стратегическая перспектива в развитии культуры, экономики и политических структур. И, разумеется, это единство не исключает, а предполагает самоценность его особенных национальных составляющих. Трезвые прагматические решения  могут быть полезны, но значение их преходяще. Чтобы политика не превратилась окончательно в разновидность бизнеса, в основание её должна быть положена определенная идеология. Безыдейности прагматиков и ложным идеям, направленным на разжигание ненависти, надо противопоставить объединяющую наднациональную цивилизационную идею, объединяющую наши народы без урона для их самобытности. Но это уже тема особого разговора.

Валерий Сагатовский, vn-sagat@yandex.ru